Пах. Пар изо клубами. Тихо-тихо, ни шероха, только слышно, как потрескивают звезды.
Темно. Руки побелели, не чувствуются.
На ресницах иней, на волосах иней, на лице иней. Сигареты в пачке - и те покрылись корочкой льда - видно, отсырели за ночь.
Топ-топ. Кто там ходит в темноте?
Кто-то недобрый, может Большая Серая Тварь, а может и Маленькая Черная - напрыгнет на спину, вонзит жало и отложит много маленьких яичек в теплое человеческое тело.
Зашевелился Иеремия.
- Альма, ты чего не спишь?
Альма не отвечает. Она сидит на кровати, сжавшись в комок - так теплее. Иеремия возьмет плед и набросит Альме на плечи. Потом достанет примус, поставит его на середину, открутит газ. Пах - и примус зажгется. Чадит себе еле-еле, тихо шипит пламя.
Вот и Хантер проснулся.
Увидел примус и расплылся в улыбке.
- О чаек ща будет. Альма, заебеним чаек?
Альма чиркает зажигалкой, пытается подпалить сигарету.
Сигаретки мерзлые, раскуриваются плохо.
Кто-то фыркнул негромко. Из-под полога палатки морда выглянула - черный глаз блестит, ноздри двигаются, громко сопят. Принюхивается. Огня боится, а в тепло хочется.
Все хотят тепла.