Тигренок была рыжей, местами с красными пятнами. Она напоминала мне попугая.
В выражении ее морды вечно было что-то наглое, глумливое и блудливое. Что-то неуловимо кошачье. Свою кличку она получила на самом деле не за свое сходство с большой рыжей кошкой, а за привычку рычать.
Она смотрела своими глазами-бусинками на собеседника, делала громкое "Грррррр!", жутко клацая челюстями и тыкала его длинным костлявым пальцем в бок, словно желая проткнуть насквозь.
Она никогда не просыхала. Каждый месяц она заводила нового парня, каждый месяц он ее бросал.
"Ой, Альмочка, мне не хочется жить..." - говорила она заплетающимся языком.
"Бля, отъебись от меня" - отвечала я и Тигренок пропадал до следущего утра.
Утром она с ужасом спрашивала меня, что делала ночью и судорожно искала косметику. Она могла за ночь проебать какой-нибудь дорогой туши, теней и ароматических шариков, за которые была готова продать всех своих друзей и родителей вместе взятых.
"Я ебанутая. Альма, ну как я так могу?" - сокрушалась она.
"Киса, убей себя".
Тигренок жил в общежитии. Я ночевала на ее кровати, хозяйка постели в это время с кем-нибудь трахалась. У Тигренка был капитальный недотрах.
К концу первого курса ее выкинули из универа и она уехала домой в Чебоксары.
Она даже прислала мне письмо.
"Ты как там, сука, живая еще?"
Я послала ответ. Ответа не было, была маленькая открытка к рождеству.
Больше писем от нее не приходило.
В выражении ее морды вечно было что-то наглое, глумливое и блудливое. Что-то неуловимо кошачье. Свою кличку она получила на самом деле не за свое сходство с большой рыжей кошкой, а за привычку рычать.
Она смотрела своими глазами-бусинками на собеседника, делала громкое "Грррррр!", жутко клацая челюстями и тыкала его длинным костлявым пальцем в бок, словно желая проткнуть насквозь.
Она никогда не просыхала. Каждый месяц она заводила нового парня, каждый месяц он ее бросал.
"Ой, Альмочка, мне не хочется жить..." - говорила она заплетающимся языком.
"Бля, отъебись от меня" - отвечала я и Тигренок пропадал до следущего утра.
Утром она с ужасом спрашивала меня, что делала ночью и судорожно искала косметику. Она могла за ночь проебать какой-нибудь дорогой туши, теней и ароматических шариков, за которые была готова продать всех своих друзей и родителей вместе взятых.
"Я ебанутая. Альма, ну как я так могу?" - сокрушалась она.
"Киса, убей себя".
Тигренок жил в общежитии. Я ночевала на ее кровати, хозяйка постели в это время с кем-нибудь трахалась. У Тигренка был капитальный недотрах.
К концу первого курса ее выкинули из универа и она уехала домой в Чебоксары.
Она даже прислала мне письмо.
"Ты как там, сука, живая еще?"
Я послала ответ. Ответа не было, была маленькая открытка к рождеству.
Больше писем от нее не приходило.